Я долго играл на этой гитаре уже другим девушкам. Возил инструмент на Селигер, Кавказ и Северный Урал. А однажды в темноте уронил на нее гантель. Лаковая утроба гитары напрочь треснула.
Ещё лет десять гитара стояла в темном сарае, тщетно ожидая ремонта. Но струнные мозоли на пальцах исчезли, песни разлетелись восвояси, как и девушки.
Третьего дня я вынес гитару из сарая к машине - на выброс. Поставил рядом и ушел в лес за грибами. Возвращаюсь, а на пыльной деке старшие дочери начертали своими маленькими пальцами: "Не печалься, папа!"
Они пожалели и меня, и старую гитару, и ещё непонятное им время.
А у меня теперь рука не поднимается ее выкинуть.
Старые вещи живут нами. А мы ими.
