У России есть только два союзника

Сегодня в спортзале один крепкий бизнесмен рассказывал, как он отдыхал на Цейлоне. Предупреждал о коварных океанских волнах, ежедневно почти топивших людей. А потом посетовал, что французские и американские дайвинг-клубы расположены на береговой линии этого острова и процветают, а клуб, владелец которого русский, вдали, а потому хиреет.
Причем он обвинил в этом… Путина. Который со своей командой совсем не поддерживает малый бизнес и в самой России все разворовал.
Я спросил, с какой стати Путин должен поддерживать наших эмигрантов на далеком Цейлоне? И не смущает ли самого бизнесмена тот факт, что хоть Россия, по его словам, напрочь разворована, он все же наскреб денег на шри-ланкийский тур. Как и куча других русских.
Тот в ответ заявил, что Путин начинает гонку вооружений. Тогда как надобно лекарства изобретать. Я сказал, что тогда и в 1939 году надо было лекарства изобретать, а не пушки с самолетами конструировать.
Бизнесмен молча ушел греметь весами, а я отправился занимать очередь за ежиками.
Крым наш.

В России вновь заговорили о строительстве моста на Сахалин. Этот грандиозный проект связан не только с освоением богатств огромного острова (его протяженность почти 1000 км), но имеет геополитическое значение. Ведь если построить еще один мост (или тоннель) через пролив Лаперуза, то сухопутную связь с материком получит еще и Япония.

О мосте на Сахалин задумывались еще в конце XIX века. Но никогда связь острова с большой землей не была так близка к воплощению, как при Сталине. И не в задумках проектировщиков: работы по строительству тоннеля через пролив Невельского даже уже начались. А ведь произошло это вскоре после окончания Великой Отечественной войны, когда, казалось бы, были дела поважнее – поднимать сельское хозяйство, строить дома, восстанавливать заводы и электростанции.

Вот что пишет замечательный русский инженер Юрий Анатольевич Кошелев:

«В декабре 1951 года я окончил МИИТ. Меня направили на работу в Строительство № 6 МПС на остров Сахалин… Контингент строителей был сложный. Основную массу составляли досрочно освобождённые. Им также платили зарплату в зависимости от выработки, но строго в положенный срок. Единственное, чем отличались от тех, кто приехал сюда с воли, — это тем, что давали подписку о невыезде. На нашем объекте из пяти мастеров трое были из досрочно освобождённых… Меня назначили мастером основных работ. Дали в подчинение двенадцать бригад. Нам было поручено соорудить на берегу моря ствол шахты диаметром восемь с половиной метров и глубиной порядка восьмидесяти. А когда закончим, предлагалось сделать рассечки и начинать проходку тоннеля. Проходку первой шахты мы закончили в феврале 1953 года… Весной 1953 года умер Сталин. А спустя некоторое время стройку закрыли. Не свернули, не законсервировали, а именно закрыли. Вчера ещё работали, а сегодня сказали: «Всё, больше не надо». Проходку тоннеля мы так и не начинали. Хотя для этой работы всё имелось: материалы, оборудование, техника и хорошие квалифицированные специалисты и рабочие. Многие утверждают, что крест на тоннеле поставила последовавшая после похорон Сталина амнистия — продолжить стройку было практически некому. Это неправда. Из наших восьми тысяч досрочно освобождённых уехало не более двух сотен. А остальные восемь месяцев дожидались приказа о возобновлении строительства. Мы об этом писали в Москву, просили и умоляли. Я считаю прекращение строительства тоннеля какой-то дикой, нелепой ошибкой. Ведь в тоннель были вложены миллиарды рублей народных денег, годы отчаянного труда. И самое главное — тоннель действительно необходим стране…»

Свидетельство очень важное. Во-первых, проект действительно существовал уже не в чертежах, а на деле. Раз у мыса Лазарева начались такие масштабные работы, как шахта в 80 метров глубиной и 8,5 шириной, то и дорога к объекту была проложена, и стройматериал завезли, и оборудование. Значит, было построено и жилье.
Во-вторых, строительство остановили не по причине амнистии.
В-третьих, стройка велась не на «трупах миллионов заключенных».
В-четвертых, это еще одно подтверждение того, что Хрущев не смог создать ничего – только разрушал. Ведь можно было хотя бы законсервировать стройку, а не посылать огромный труд и гигантские средства псу под хвост.

Примечательна судьба и Юрия Анатольевича Кошелева. В его послужном списке не только ряд интересных решений в московском тоннелестроении (ряд из них были применены впоследствии за рубежом), но и знаменитый Северо-Муйский тоннель. Это гордость российских тоннелестроителей – 15 километров сквозь вечную мерзлоту, скалы да еще в условиях активной сейсмики.
А в 90-х годах Юрий Анатольевич был начальником московского Метростроя. И сумел в это подлое время сохранить эту уникальную организацию.
Посмотрите на его лицо - http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15889

Когда при хрущеве переиздавали книгу Некрасова "В окопах Сталинграда", то было некое замешательство. Город-то переименовали. Да и Сталин же убил миллиарды неповинных. В то время родился такой анекдот:

У ветерана спрашивают:
- Это у вас что за медаль?
- "За оборону Волгограда".
- А кто вручал?
- Как же! Лично товарищ Волгин!

Ехал из Риги в Москву. Дорога - лучше не придумаешь. Машин мало. Если обгоняешь, то можешь даже глаза закрыть - на встречке едва-ли кто будет. Нет, конечно, не закрываешь, особенно на праворульной машине. Держитесь ПДД, друзья!

Слушал по привычке аудиокнигу. В этот раз две повести Леонида Соловьёва о Ходже Насреддине. Кто не читал - предельно советую. Не оторветесь и насладитесь, о светоносные средоточия человеческой премудрости и презренные вместилища соевых пельменей.
Да, о чем бишь я.

О судьбе автора этих книг - Леониде Соловьёве. Заметна разница первой и второй его книг об этом восточном герое. Первая более динамична, а вторая более размыслительна. Почему, подумал я? Порыскал. Додумался. А потому что первую он писал на свободе, а вторую - в лагере.

Вот пишет википедия:
"Отправили писателя в Дубровлаг (Мордовия), где в виде исключения ему разрешили в свободное от работы время заниматься литературным творчеством. Родителям и сестре Зинаиде он писал в мае 1948 года, что присылать ему ничего не надо, кроме бумаги: «Я должен быть дервишем — ничего лишнего… Вот куда, оказывается, надо мне спасаться, чтобы хорошо работать — в лагерь!.. Никаких соблазнов, и жизнь, располагающая к мудрости. Сам иногда улыбаюсь этому».

И далее по свидетельству его друга Юрия Олеши:

"О жизни там говорит, что ему не было плохо — не потому, что он был поставлен в какие-нибудь особые условия, а потому, что внутри, как он говорит, он не был в ссылке. «Я принял это как возмездие за преступление, которое я совершил против одной женщины» — моей первой, как он выразился, «настоящей», жены. «Теперь я верю, я что-то получу». «Преступление против женщины», о котором говорил Соловьёв, он сам затронул в своих показаниях на следствии 1946 года: «Я разошёлся с женой из-за своего пьянства и измен, и остался один. Я очень любил жену, и разрыв с ней был для меня катастрофой».

Здесь есть о чем подумать. Не о земных причинах наших бед, а о небесных. И о небесном же избавлении. Всё в Божьем мире направлено не к нашей гибели, а к нашему спасению.

А книги Соловьёва удивительны! Они изящны! Они безупречны! Они добры! Они не раз заставили меня, заскорузлого грешника, прослезиться.

Помяни, Господи, раба Твоего Леонида!

Не зря он оделся в костюм презерватива:

Артемий Троицкий о Советском Союзе: "Самое лучшее для этой страны - это распродать ее по кусочкам тем, кто больше за нее даст".

Любопытная штука!
Сталин, человек всё-таки кавказского менталитета, сорокалетнего Каплера, который завёл роман с его 16-летней дочерью-школьницей Светланой Аллилуевой, наказал куда как жестоко: выслал оного в Воркуту, где этот журналист работал в театре.
Казалось бы, согласно опубликованному в либеральной прессе, этот всемогущий кровавый палач должен был поручить Берии устроить какую-нибудь автокатастрофку. Или ещё проще – дать приказ пристрелить Каплера в Сталинграде, куда тот в то же время поехал по журналистскому заданию. И откуда Каплер написал обширное письмо «лейтенанта Л.» к своей московской возлюбленной. И которое было напечатано. И не где-либо, а в «Правде».
Примечательно, что «Л.» - это «Люся». Вот такое прозвище было у Каплера в бомонде.